Что общего у Шекспира, японской цензуры 1940-х и воронежского театра? В спектакле Михаила Бычкова «Академия смеха» абсурд бюрократии становится катализатором творчества, а две актрисы в костюмах-масках доказывают: даже в эпоху запретов смех остается формой свободы.
Режиссер воронежского Камерного театра Михаил Бычков вновь доказывает, что даже в рамках классического текста можно найти свежие смыслы. Его интерпретация пьесы японского драматурга Коки Митани «Академия смеха» – это исследование того, как формальности могут породить неожиданную синергию. Действие, разворачивающееся в Японии 1940-х, перенесено в универсальный контекст: зритель видит не только исторический антураж, но и вечную борьбу между свободой выражения и рамками дозволенного. Режиссер балансирует между комедией и драмой, используя минималистичную сценографию, где декорациями становится накал эмоций.
Главная интрига – гендерный переворот: драматурга и цензора играют женщины. Яна Кузина в роли сочинителя комедий – это вихрь наигранной покорности и спрятанной иронии. Ее героиня то льстиво кланяется, то едва сдерживает смех, слушая, как цензор требует «вставить патриотическую фразу трижды». Наталья Шевченко в образе чиновницы-педанта – шедевр сдержанной игры: за маской холодности скрывается страх ошибки, а в руках она сжимает невидимую клетку для птицы (метафора подавленной свободы). Их диалоги – фехтование без клинков, где каждое «исправьте это» оборачивается творческим вызовом. Их знакомство начинается с формальных реплик, но к финалу превращается в почти симбиоз, словно два музыканта, которые импровизируют на тему «что такое смех».
Михаил Бычков и переводчик Дмитрий Лебедев переосмыслили ключевые моменты пьесы. Вместо шаблонного «За родину!» герои скандируют «Боже, храни Императора!» – фраза звучит как пародия на слепую лояльность. Даже костюмы работают на контраст: багровые брючные костюмы актрис напоминают униформу, а белые лица-маски – о театре «Но», где эмоции прячут под гримом. Но маски трескаются: в кульминации Шевченко, срывая очки, кричит: «Вы что, смеетесь над государством?!», а Кузина, теряя надменность, шепчет: «Нет. Над собой».
Пьеса Митани, идущая в театрах от Петербурга до Токио, в воронежской версии обретает новые грани. Бычков не боится намекнуть на параллели с современностью: например, сцена, где герои спорят о допустимости шуток про власть, вызывает и смех, и неловкое молчание в зале. При этом режиссер избегает прямолинейности – вместо политических аллюзий зритель видит универсальную историю о компромиссах в искусстве.
Любопытно, что в спектакле прослеживаются отголоски других работ Бычкова. Например, его постановка «Каштанки» в 2023 году тоже играла с темой противостояния индивидуальности и системы, но в детском формате. В «Академии смеха» режиссер идет дальше: использует приемы театра абсурда – персонажи то надевают маски стражей, то разыгрывают пародийные сцены из цензурных предписаний, что добавляет слоистости повествованию.
Спектакль обрывается на пике конфликта: кажется, героини вот-вот сорвутся в открытую конфронтацию. Но режиссер оставляет зрителей с вопросом: «А что, если завтра?». Как говорит Кузина, глядя в зал: «Одна ночь – это целая жизнь для пьесы». Возможно, и для тех, кто ее ставит.
Постановка не дает однозначных ответов, но задает вопросы, которые остаются с зрителем после финальных аплодисментов. Может ли бюрократия стать соавтором? Где грань между компромиссом и предательством идеалов? И главное – почему даже в самых жестких рамках человек находит способ смеяться?
Фото – архив арт-центра «Прогресс»
